Еще каких-то 15 лет назад само словосочетание «партнерские роды» в нашей стране могло вызывать лишь недоумение. А сейчас это норма жизни. Рожают вместе и звезды, и простые обыватели. Но так ли уж однозначен этот тренд?
Как-то, порезавшись во время бритья, муж в сердцах бросил: «Лучше один раз родить, чем всю жизнь бриться!» У меня просто дух перехватило от возмущения! К тому моменту нашему первому ребенку было два месяца, и у меня еще свежи были в памяти и многочасовые изматывающие схватки, и мучительное заживление послеродовых швов. «Знаешь, милый, когда мы соберемся стать родителями во второй раз, рожать будешь вместе со мной, – решительно сказала я. — Тогда и посмотрим, насколько ежедневное бритье утомительнее, чем роды». «Да легко!» – пожал плечами супруг. Сказал – и сразу забыл об этом. Но я-то запомнила!
Спустя четыре года тест показал две полоски. Вот тогда я и напомнила благоверному о его так легко данном обещании. «Ты уверена, что тебе это нужно?» – осторожно спросил он. «Абсолютно! — отрезала я. — Уж коль вместе делили радость зачатия, давай разделим и тяготы родов. Ты-то, конечно, ничего не разделишь, но хотя бы будешь понимать, насколько это непросто. Может, больше не станешь сравнивать роды с бритьем».
При подготовке к ответственному событию мы вместе посещали занятия по правильному поведению во время родов. Не могу сказать, что муж ходил туда с интересом, скорее из чувства солидарности. Ну и вообще, «мужик сказал – мужик сделал».
И вот настал день, когда я, умудренная опытом первых родов, поняла: пора. В течение пары часов я прислушивалась к своим ощущениям и пыталась сообразить, звонить мужу прямо сейчас или дождаться, когда он приведет сына из детского сада. Интенсивность схваток нарастала очень умеренно, поэтому я не спеша собрала в роддом необходимые вещи и договорилась с подружкой, что ребенок сегодня переночует у нее. Где будет ночевать муж, уже было понятно: в роддоме.
Буквально с порога, услышав о том, что нам пора, супруг начал судорожно набирать номер скорой. О том, чтобы поехать в роддом на своей машине, он и слышать не хотел. «Да ты что! — замахал он телефоном. — А вдруг тебя в машине прихватит, что я буду делать? У меня и так руки трясутся!»
Кажется, муж до последнего не верил, что будет присутствовать при родах
Его отчетливую нервную дрожь я явственно ощутила, когда мы ехали в скорой и он держал меня за руку. При этом мой пульс не выходил за пределы нормы: я изначально представляла, что меня ждет впереди. Потому что у меня роды были вторые, а у мужа – первые.
В приемной роддома, пока сдавали вещи и оформляли необходимые документы, благоверный словно потерял дар речи. Пожилая медсестра, занимавшаяся моими бумагами, периодически поглядывала на него с нескрываемым интересом. «Ну что, моя хорошая, пошли необходимые гигиенические процедуры сделаем! — подмигнула она мне, закончив канцелярские формальности. — А вы, молодой человек, пока тут посидите, а потом уж я вас в палату вместе с женой отведу».
Выйдя из процедурной после «гигиенической процедуры» и мысленно поблагодарив медсестру, которая столь деликатно назвала принудительное очищение кишечника, споткнулась об отрешенный взгляд мужа. Он сидел, прислонившись спиной к стене, и цвет его лица сливался с ее светло-зеленой окраской. Во мне начало нарастать раздражение: ничего себе, моральная поддержка – сидит словно перед отправкой на эшафот, того гляди в обморок свалится.
Медсестра, не переставая улыбаться, проводила нас в подготовленную предродовую палату. Обстановка в ней была совсем не домашняя: кафельные стены, кровать, тумбочка, два стула. Муж, у которого больничный интерьер традиционно вызывал панический ужас, вообще впал в ступор: сел на стул и замер в напряженной позе, явно не зная, что должен в этой ситуации делать.
Мне в этот момент было совсем не до его переживаний: схватки усилились и участились. Лежать было невыносимо, и я, держась за поясницу, начала мерить шагами комнату в разных направлениях. «Может, тебе лучше полежать? — робко спросил супруг, которого, видимо, утомили мои метания. — Вдруг родишь на ходу?»
Слушать откровенные глупости в тот момент, когда все твое естество просто вопит от боли, – такого ангельского терпения мне, увы, не дано. «Помолчи, пожалуйста!» – сквозь сдерживаемый стон попросила я, не прекращая движения. Супруг смотрел на меня как на инопланетянку: любое пустяковое недомогание вроде температуры 37,2 сразу валит его с ног, а тут беременная женщина в муках по палате скачет.
Заглянула акушерка: «Давай-ка, милая, проверим, как там у нас дела». Пришлось лечь, чтобы она оценила готовность родовых путей к финальному этапу процесса. «О, дело за малым! — радостно оповестила акушерка. — Сейчас околоплодный пузырь проткнем – и быстренько родишь». Муж, услышав это, схватился за спинку кровати. «Чего проткнем? Зачем?» – едва слышно спросил он.
Все, чему учили на курсах, Олег забыл
«Проткнем околоплодный пузырь, чтобы воды отошли», – снисходительно пояснила женщина.
«А этого нельзя избежать?» – его голос был полон неведомого ужаса. Для человека, который не переносил даже укола в кабинете стоматолога, намерения акушерки прозвучали как приглашение на электрический стул.
«Зачем же ей мучения продлевать? — удивилась медик. — Воды отойдут – она и родит тут же. Раскрытие уже полное».
Для моего полудобровольного помощника такие детали были чересчур. «Я пойду к кулеру в коридор, водички попью. Тебе принести?» – спросил он. «Ой, иди уже, пей и не заходи, пока я тебя не позову», – простонала я. Даже замутненное болью сознание сигналило, что видеть данную процедуру ему ни к чему. Муж выскочил из комнаты с видом досрочно освобожденного по внеплановой амнистии.
После того как в результате проведенной манипуляции отошли воды, приближение развязки стало очевидным: через несколько минут начались потуги. Супруг, судя по всему, все это время осушал кулер до дна.
«Олег! — закричала я, и это был единственный мой крик за все время родовых мук. — Зови скорее акушерку, я рожаю!»
Я слышала, как муж шумно понесся по коридору с истошным воплем: «Помогите!» Буквально через минуту на пороге нарисовался медбрат с каталкой, из-за спины которого белело опрокинутое лицо супруга. «Давай, мужик, помогай мне ее на каталку погрузить – в родзал повезем», – решительно скомандовал медработник. «Не надо меня грузить, сама залезу», – сдерживая дыхание, чтобы контролировать потугу, пролепетала я. Пока неуклюже загружалась на каталку, муж суетливо бегал вокруг, готовый подхватить меня, если я с нее сверзнусь.
А дальше – короткий спринт на каталке по коридору, ослепительный белый свет родильного зала, стремительное перемещение на родовое кресло – и вот происходит то, к чему на протяжении девяти месяцев готовился мой организм. «Задержи дыхание! — кричит акушерка. — Сейчас порвешься!» Но контролировать потугу уже невозможно, и я слышу треск собственной рвущейся плоти, пока малыш протискивается наружу. Еще несколько секунд, и слышится гораздо более приятный звук – первый крик моего сына. «Ну, здравствуй, богатырь! — радостно приветствует его акушерка. — Парень ты что надо, сейчас взвесим, измерим и папочке дадим подержать. А потом мамкой твоей займемся, подштопать ее надо».
Помощи от мужа в итоге не было никакой
Измотанная, но счастливая (наконец-то почти все, кроме швов, позади!), я смотрю, как акушерка хлопочет вокруг моего малыша. Второй раз в жизни переживаю это чудо и понимаю, что к появлению новой жизни нельзя привыкнуть. Буквально только что мы с моим мальчиком были единым целым – и вот это уже самостоятельный человечек, которого мне предстоит вырастить и выпустить в жизнь. Боже, сколько любви и нежности сконцентрировано в этом маленьком комочке! Потом спохватываюсь, а где отец моего ребенка. «Плачет в коридоре, – тихо сообщает мне акушерка. — Очень у тебя мужик впечатлительный! Как только увидел, что я парня приняла, так в слезах и выскочил. Сейчас с ребенком закончу и позову его».
Дальше все как во сне – сказывается жуткая усталость: муж, держащий завернутого в пеленку малыша, его ошалевшие глаза и сдавленный голос: «Спасибо за сына, любимая! Ты молодец!» Потом ребенка у мужа забирают и выпроваживают его за дверь: настало время зашивать разрывы. Укол в вену – и мое сознание накрывает космос неглубокого наркоза.
…Прихожу в себя уже в палате. Послеродовый дискомфорт, конечно, ничто по сравнению с чувством, что главное – позади. Медсестра сообщает, что все у меня хорошо: ребенок родился классических параметров и абсолютно здоровеньким, а что касается меня, «так на женщине, как на кошке, все быстро заживает». Интересуюсь, где муж. Говорит, что сразу после того, как подержал на руках сына, вызвал такси и уехал домой.
Я лежу и размышляю, что мне дали партнерские роды. И прихожу к выводу, что, рожая первый раз без присутствия мужа, чувствовала себя гораздо комфортнее по всем параметрам – и психологически, и физиологически. Ведь его поддержки как таковой я не почувствовала, напротив, раздражалась из-за неадекватной, с моей точки зрения, реакции на происходящее. Почему-то вспомнился ролик, выложенный в сеть эпатажным шоуменом, как его жена рожает, а он в это время у нее в ногах исполняет гимн жизни и любви. Наверное, у его супруги нервы крепкие (как-никак, фигуристка и чемпионка), потому что она мучается – и ободряюще ему улыбается. У меня с антистрессовой подготовкой все гораздо хуже, поэтому наиболее прогнозируемой реакцией на такую «поддержку» был бы спонтанный удар пяткой в лоб исполнителю. Да и вообще, в моем понимании, песни между ног рожающей женщины – это клинический случай. А партнерские роды – это облегченная форма клинической патологии. Таинство рождения должно оставаться для мужчины тайной! И если суждено еще хоть раз пережить муки родов, мне совершенно точно не нужна в этот момент поддержка мужа.
Как выяснилось чуть позже, в этом вопросе мы с супругом солидарны. «Знаешь, моя шутка относительно бритья изначально была идиотской, – признался он, когда мы обсуждали появление на свет нашего второго сына. — И с тобой на роды я шел вовсе не для того, чтобы убедиться, что рожать легче, чем бриться. Раз тебе это было важно, значит, так было надо. Но ты не представляешь, как тяжело, видя мучения любимой женщины, понимать, что ничем не можешь ей помочь. Более того, косвенно ощущать при этом свою вину. Конечно, рождение на твоих глазах собственного ребенка – это самое сильное впечатление, которое довелось пережить за всю мою жизнь. Но отложилось и ощущение своей полнейшей бесполезности в этом процессе. Поэтому, если однажды созреем на дочку, я вряд ли решусь повторить этот опыт».
По поводу дочки даже не знаю: пожалуй, хватит мне двоих пацанов, несмотря на огромное желание заплетать косички и завязывать бантики. Но если мои мальчишки, став взрослыми, изъявят желание присутствовать при родах, свои доводы на этот счет я им изложу. Потому что мой жизненный опыт свидетельствует: отнюдь не во всех случаях женщине важно ощущать рядом сильное мужское плечо.
Источник: wday.ru
